А и впрямь: зима, это то самое чудесное время года, когда можно открыть все окна и балконы -больше не осталось ни капли тепла - только холод из разбитого ветром стекла - замёрзнуть до костей и насморка; всё закрыть, одеть все свитера, завернуться во все одеяла, пить чай и каждой частицей своего существа осознавать, каково оно - это тепло =)

@темы: 2008, осень

---

Мысли переполнены
Мурчащими котами.
(с)

Ничего интересного - просто еженощные войны, жалуюсь.

Я выключаю свет. Кошка настороженно поднимает голову. смотрит на меня. Я забираюсь под одеяло. Круглые кошачьи глаза светятся в темноте зеленым, смотрят на меня. Подумав, кошка начинает мурлыкать. Поднимается, подходит ко мне, замирает, топчется по подушке. Начинает тыкаться носом мне в лицо. Я дую на ее мордочку. Кошка отворачивается, недовольно косится на меня несколько секунд, потом принимается лизать мне губы. Я терплю, но когда она прицеливается кусить меня за нос, закрываю лицо руками. Кошка лижет мне руки, я, не выдержав, переворачиваюсь на другой бок. Ещё некоторое время она изучает подушку, потом начинает мурлыкать ещё громче, проходит кругом по подушке, наступая мне на волосы ой-ой-ой и подставляет свою счастливую мордочку под мои мрачные очи. Нашла. До неё доходит, что ей не рады и она начинает лезть под одеяло. Я сопротивляюсь, но по упрямству она меня значительно превосходит. Она ложится вплотную ко мне, кладет голову мне на плечо. Упирается лапками в живо и начинает отпихиваться. Я терплю. Отпихнувшись и сообразив, что теперь она слишком далеко от меня, она принимается ползать под одеялом, потом выползает перед моим лицом. Ба, снова нашла! Перегружаю её на соседнюю подушку. Мурчание чуть стихает, но вдруг продолжается с новой силой - она ещё что-то придумала. А придумала она тыкаться мордочкой мне в лицо. Перетерпели. Кошка устроилась на моей шее, жмурится, впивается когтями в кожу. Я тихо рычу, возвращаю на подушку. На меня смотрят, как на предателя. Запихиваю под одеяло. Ползает. Вылезает. Тыкается... Через полчаса ей надоедает, она плюхается рядом со мной на мою подушку, полностью игнорируя гораздо более мягкую по соседству, кладет голову мне на шею или на плечо, ещё немножко мурлыкает, затихает... Теперь можно засыпать.

@темы: 2008, лю, осень

---

Зима так холодна,
Так бесприютна и бела,
Скоро будет неизбежный
Дефицит тепла,
Начнем спасаться мы
От этой теплонищеты,
Значит, снова будут в моде
Теплые коты.

Будем гладить всех мурчащих,
Тёплых, сонных, настоящих,
Запуская руки в меховые животы.

@темы: 2008, mrr, осень

---

Ослик шел по дороге, как вдруг начался дождик. Крупные капли били ослика по спине. “Больно”, — подумал ослик.
И спрятался под зонтик. Капли стучали по зонтику, и ослик подумал: “Теперь больно зонтику”.
И вместе с зонтиком он укрылся в домике. И услышал, как дождь падает на крышу. Теперь было больно домику.
И тогда ослик залез на крышу и закрыл домик.
— Зачем ты это делаешь, ослик? — спросил его медвежонок. — Разве тебе не больно?
А ослик ответил:
— Кому-то всегда бывает больно. Но я сильней, чем зонтик, и сильней, чем домик. А больно должно быть тому, кто сильный...

@темы: 2008, любимым, осень, сказка на ночь

---

Если кому-то плохо, то от этого плохо ещё кому-то, а если плохо ещё кому-то, то плохо и ещё кому-то, а если плохо и ещё кому-то, то ещё, ещё и ещё... И в конце концов плохо всем.

И как же мало мы порой можем, когда надо всего чуть-чуть.

Эх.

апд: а потом по той же цепочки передаётся хорошее настроение хDD

@темы: 2008, Брат, mrr, осень

---

Ольга Громыко

Гороскопчик

—Спит он,— в шестой раз повторил помощник астролога, здоровенный детина, способный безо всякой булавы вы­шибить из назойливого посетителя звезды средь бела дня. Вежливость, к которой вынуждало благородное происхожде­ние (а пуще того — двуручный меч) гостя,заставляла детину поминутно чесаться, вздыхать и переминаться на месте,что­бы хоть как-то занять мышцы.
—Как — спит?! Мы же уговорились! С восходом солнца!
—Дык...— Помощник зевнул, распахнув рот до самого желудка. Рыцарский конь испуганно топнул копытом.— Умаялся. Всю ноченьку на звезды взирал, дабы не пропустить ни одного движения... ик!.. небесных тел. Гость перевел взгляд на черный вход, из которого как раз выпархивало одно из оных: краснощекое, растрепанное, на ходу пытающееся поглубже упихать в корсаж пышные груди.
— Я же ему авансом заплатил! По опухшей роже помощника было видно, что денежки клиента потрачены с толком.
—А гороскоп, гороскоп-то он составил?!
—Да вроде валялось чевой-то,— сжалилась над рыцарем бабулька-служанка, неспешно шуршавшая веничком как по полу, так и по гостевым креслам.— Вона на столе с краешку…
—Подай сюда! — требовательно протянул руку гость. Помощник вздохнул, но перечить благородному господину не посмел. Шаркая ногами по только что сметенной в кучку пыли, детина доплелся до стола и так же неспешно вер­нулся обратно. Рыцарь нетерпеливо выхватил у него пергамент, сорвал и бросил на землю золоченую ленточку. Да, оно! В верхнем правом углу крупно выведено: «для господина Мельрика», и дальше — добрых три локтя убористого текста. «Гы... го-ро...скоп, составлен... си... седьмого дня месяца всей....... а, чтоб тебя! Конь переступил на месте, и забрало с лязганьем защелкнулось. Да и вообще, не рыцарское это дело — чтение! К тому же на улице, в седле и второпях.
— Читай,— надменно велел Мельрик, сунув пергамент помощнику, уже навострившемуся захлопнуть дверь.
— Но, господин...
— За те деньги, что я вам, прохвостам, заплатил,— рявкнул рыцарь,— вы мне поэму должны были сложить и под лютню с дудкой исполнить, а не карябать на гнилом обрывке кожи, как хромая курица лапой! (Тут Мельрик погорячился — пергамент был дорогой, шаккарский, с вензелями по углам.) Детина вжал голову в плечи, поспешно развернул свиток, вгляделся и начал нараспев, только что не в упомянутых стихах, читать:
— «Солнце в вашей астральной карте находится в знаке Писца, что указывает на предусмотрительность, ответственность и эмоциональную бесстрастность... В момент вашего рождения Волчий Глаз находился в самой низкой точке над горизонтом, как бы переходя от спуска к подъему,что дает большую вероятность развития мании величия или как минимум склонность к самообману и безудержное стремление к роскоши, но если к вам придет осознание необходимости служения человечеству в соответствии с небесными законами...»
Минут пять Мельрик напряженно слушал, потом сообразил, что до конца еще далеко, а глаза уже съезжаются к носу.
— О себе я и сам все знаю,— прервал он чтеца.— Ты давай сразу скажи: благоприятный ли сегодня день для совершения подвига?
— Благоприятный,— изучив пергамент, заявил помощник.— Особенно с девяти утра и до трех пополудни, ибо в это время звезды сложатся в исключительно полезный знак...
Рыцарь облегченно выдохнул и до скрипа стиснул кулаки в латных перчатках. Детина вздрогнул и поспешно добавил:
— Но ваши начинания увенчаются успехом, только если вашими помыслами будут править любовь и вера в чудеса! Мельрик презрительно фыркнул: любовь с верой и так никогда его не покидали, о чем гласил выбитый на щите девиз. Рыцарь бросил на землю мелкую монетку, развернул коня и, забыв забрать свиток, помчался к городским воротам. Детина осуждающе покачал головой, поднял серебрушку и захлопнул дверь.
* * *
Лучше бы, конечно, звезды обождали со своими знаками до вечера:солнце припекало все сильнее, а утомлять коня до поединка не хотелось,так что плестись по пыльной дороге предстояло еще часа два. На опушке леса, с другой стороны которого находилось село,рыцарь спешился и обмотал конские копыта тряпками, а шлем взял подмышку, прижав клацающее забрало локтем. О нет, у него и в мыслях не было подкрасться к спящему дракону, дабы предательски пронзить его копьем! Мельрик скорее бросился бы на собственный меч, чем так запятнать ры­царскую честь. Зато проклятый ящер вел себя исключительно подло, то бишь не воровал овец, а платил за них полновесными кладнями, причем выше рыночной цены. Поэтому драконья проблема усугублялась местным несознательным населени­ем, которое уже отколошматило дубьем троих претендентов на подвиг. Остановившись подле высокого холма, рыцарь наскоро привел себя и коня в порядок, влез в седло, положил меч поперек коленей, поднял фамильный рог и, мысленно помо­лившись богам и звездам, поднес его к губам. Звук вышел высокий и писклявый: не то рог с годами отсырел, не то дудеть надо было умеючи. Впрочем, это было уже неважно. Из пещеры ртутной струйкой выскользнул темно-медный в золотую жилку дракон. Не очень крупный, но это смотря с чем сравнивать. Если с рыцарем — то очень даже.
— Это ты —мерзкая кровожадная тварь, держащая в страхе всю округу? — высокомерно поинтересовался Мельрик, как велел рыцарский обычай.
— Нет, я прекрасная непорочная дева,— ехидно отозвался дракон,с удовольствием потягиваясь и разминая кры­лья.— Зачарованная злым колдуном.
Из пещеры донеслось сдавленное хихиканье.
— Ну, дерзай, мой рыцарь! — кокетливо добавил ящер, пригибая голову к земле и нетерпеливо виляя хвостом, как пес в ожидании подачки.— Я вся твоя.
Мельрик был человеком прямолинейным, о чувстве юмора имел весьма смутное представление, а гулкий шлем иска­жал интонацию собеседника до неузнаваемости. А уж в свете гороскопа... Рыцарь спешился, церемонно опустился перед драконом на колено,взял чешуйчатое рыло в ладони, зажмурился и благоговейно поцеловал прямо в губы. Глаза ящера полезли на лоб. Дракон шарахнулся, сел на собственный хвост и суматошно заскреб лапами, отползая от извращенца.Упершись в холм, ящер вздрогнул, оглянулся и наконец вспомнил, что умеет летать. Развернув крылья и подпрыгнув, он без оглядки помчался прочь, отплевываясь черным пламенем. Из пещеры с опаской выглянула дева. Уже не шибко непорочная,но все еще вполне прекрасная. Она изумленно со­щурилась на тающее вдали небес пятнышко, и ее искусно нарумяненное-набеленное в нужных местах личико искази­лось от злости.
— Прохиндей! Жулик! Ящерица криволапая! Чтоб тебе повылазило, нет, поотпадало! А... хм? Мельрик продолжал стоять на коленях, с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками, ожидая результата. Дева пригляделась, профессионально оценила стоимость меча и породистого коня, а также фамильный герб на его чепраке. Задумчиво покусала губу, потом погрозила небу кулаком, решительно подошла к рыцарю и постучала по его шлему костяшками пальцев. — О, благородный незнакомец! Вы спасли меня от этой своло... ужасной участи. Как мне вас отблагодарить? Мельрик с надеждой открыл один глаз, потом другой и просиял.Рассыпавшись в комплиментах, он подсадил даму в седло и, чуть не лопаясь от гордости, направил коня к городу. Прекрасная дева держала рыцаря за талию (пару раз украдкой«соскользнув» рукой и пощупав пониже) и прикидывала, как обставить первую брачную ночь с наименьшим скандалом.
* * *
Астролог вспомнил о Мельрике уже поздним вечером, когда обнаружил упавший со стола и закатившийся под кресло свиток с гороскопом.
- Эй! — изумленно окликнул он помощника.— А этот, как его,чернявый такой... господин Мельрик... разве не заходил? Вчера ж заплатил за срочность втридорога.
—Заходил,— хмыкнул тот.— С утреца, вы еще почивать изволили.
—Чего ж ты ему свиток не отдал?
— Дык я... того...— Детина потупился. На трезвую голову утренняя шутка уже не казалась ему такой забавной.— На словах все обсказал.
— И каким же образом, дурень? — охнул астролог.— Ты ж читать не умеешь!
— А чаво там читать,— пожал плечами помощник.— Что я, мало вас за эти пять лет наслушался? Наплел ему про положения всяческие, про Писца с небесными домами...
Хозяин от души отвесил ему затрещину.
— Да ты вообще соображаешь, олух, что наделал?! Судя по звездам,этому Мельрику сегодня вообще из дома выходить не следовало! А он к дракону собирался, чуешь — к дра-ко-ну! Тому самому, что дураков покалечил больше, чем у тебя, образины, пальцев! Лишил нас такого выгодного клиента, дубина! Ну дура-а-ак... Помощник покаянно сопел. Звезды ехидно подмигивали с небосвода

@темы: 2008, любимым, осень

---

Меня можно поздравить: я нашла того дядечку, что уверял, что войны и болезни - это норма.
Его зовут Мальтус и он говорит, что рождаемость растет с геометрической прогрессией, а еда добывается с арифметической. Поэтому он предсказал Третью мировую - мол, дойдет до людей, что ням-нямки на всех не хватит, и полезут они друг на друга, уничтожать конкуренцию. Это так священник говорит, ага. А его последнователей зовут смешным словом "неомальтузианцы".
В общем, поздравлять не с чем <3

@темы: 2008, осень

---

Не смотри на меня так, Ёжик

– Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, – сказал Медвежонок. Ежик кивнул.
– Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя всегда.
Ежик глядел на Медвежонка тихими гла-зами и молчал.
– Ну что ты молчишь?
– Я верю, – сказал Ежик.
Ежик провалился в волчью яму и про-сидел там неделю. Его случайно нашла Белка: она пробегала мимо и услышала слабый Ежикин голос.
Медвежонок неделю искал Ежика по лесу, сбился с ног и, когда к нему при-бежала Белка, вытащил Ежика из ямы и принес домой.
Ежик лежал, по самый нос укрытый одеялом, и глядел на Медвежонка тихими глазами.
– Не смотри на меня так, – сказал Медвежонок. – Не, могу, когда на меня так смотрят.
Ежик закрыл глаза.
– Ну вот, теперь ты как будто умер. Ежик открыл глаза.
– Улыбнись, – сказал Медвежонок.
Ежик попробовал, но у него слабо получилось.
– Сейчас я тебя буду поить бульоном, – сказал Медвежонок. – Белка принесла свежих грибков, я сварил бульон.
Он налил бульон в чашку и приподнял Ежику голову.
– Нет, не так, – сказал Медвежонок. – Ты садись.
– Не могу, – сказал Ежик.
– Я тебя подушкой подопру. Вот так.
– Мне тяжело, – сказал Ежик.
– Терпи.
Медвежонок прислонил Ежика спиной к стене и подоткнул подушку.
– Мне холодно, – сказал Ежик.
– Сичас-сичас. – Медвежонок взобрался на чердак и обложил Ежика тулупом. – Как ты не замерз? Ночи-то какие холодные! – приговаривал Медвежонок.
– Я прыгал, – сказал Ежик.
– Семь дней?
– Я ночью прыгал.
– Что ж ты ел?
– Ничего, – сказал Ежик. – Ты мне дашь бульону?
– Ах, да! Пей, – сказал Медвежонок.
Ежик сделал несколько глотков и закрыл глаза.
– Пей-пей!
– Устал, – сказал Ежик.
– Нет, пей! – И Медвежонок стал поить Ежика с ложечки.
– Не могу больше.
– За меня!
Ежик хлебнул.
– За Белочку!
Ежик выпил.
– За Зайца! Он знаешь как помогал!
– Погоди, – сказал Ежик. – Передохну.
– Выпей за Зайца, он старался..
Ежик глотнул.
– За Хомячка!
– А Хомячок что сделал?
– Ничего. Каждый день прибегал и спрашивал.
– Пусть подождет. Сил нет, – сказал Ежик.
– Иногда и утром прибегал, – сказал Медвежонок. – Съешь ложечку.
Ежик проглотил.
– А теперь – за Филина!
– Филин-то при чем?
– Как? Нет, за Филина ты выпьешь три ложки.
– Да почему?
– Да я на нем три ночи летал. Тебя искали.
– На Филине?
– Ну да!
– Врешь, – сказал Ежик.
– Чтоб мне с места не сойти!
– Да как ты на него взобрался?
– Он знаешь какой крепкий? Сел на шею и полетел. Ты бы видел, как Заяц, нас испугался.
– Как?
– Вот выпей – скажу.
Ежик выпил подряд три ложки и снова закрыл глаза.
– Как? – спросил он.
– Что?
– Как Заяц вас испугался?
– А! Заяц? Представляешь? Я лечу. А тут – он. Давай еще ложечку. Слышишь, как пахнет? Ух!
Ежик выпил.
– Ну вот. Сидит, ушами вертит. Тут мы.
– С Филином?
– Ага. Он ка-ак подскочит, ка-ак побежит! Филин чуть на дерево не налетел. Давай за Филина.
– Нет. Уже совсем не могу, – сказал Ежик. – Давай я лягу.
Медвежонок уложил Ежика на прежнее место и укрыл тулупом.
– Ну как, – спросил Медвежонок, – тепло?
– Угу, – сказал Ежик. – А про Филина придумал? Говори.
– Да что ты? Вот выздоровеешь, вместе полетаем.
– Полетаем, – еле слышно пробормотал Ежик, засыпая.
(с)

@темы: 2008, любимым, осень, сказка на ночь

---

Так уж случилось, что во время возвращения музыки после глобального удаления с компьютера, я забыла скачать именно эту песню.
Но Теперь я её нашла. МРФ "Мы бесстрашные" или "Doppelganger" (Двойник) странные разные названия одной и той же песни, хм
апд2: научилась делать такие штуки^^ оказывается, надо было зарегистрироваться..)

Текст

Я медленно отпускаю венок из нежных белых лилий
Вниз по реке забвения, под тающими облаками,
Но если ты хоть не надолго однажды забудешь о боли,
Я вложу в твои слабые пальцы сверкающий скальпель.
Для того, чтобы отрезвляющий холод проник в твои душные грёзы,
Я заставлю тебя прогуляться босиком по морозу.

И если ты вдруг устанешь делать в небе мёртвые петли,
Захочешь тепла и покоя, простых человеческих радостей,
Я подтолкну тебя к краю бездны, а потом удержу тебя,
И буду долго смеяться над твоею никчёмною слабостью.
Для того, чтобы все твои страхи приблизились и проявились,
Для того, чтобы чувства твои не притупились.

И вдруг ты станешь цепляться за тонкие стебли надежды,
Я стану жестоким ветром, водой, размывающей корни,
И вползу в твоё тёплое сердце, согретое верой,
Скользкой, холодной змеёй, для того, чтобы напомнить
О сладком запахе смерти, о вечной боли рождения,
И о том, что всякое счастье не длится больше мгновения.

Когда ты всё осознаешь и захочешь прогнать меня,
Избавиться от бесконечной войны с собственной тенью,
Я снова стану невинной, я снова стану тобою,
И вместе мы будем верить коротким счастливым мгновениям.

Но где-то уже занесен скальпель над нежностью девственных лилий,
Для того, чтобы чувства твои не притупились.
апд: вот сволочь!.. не воспроизводит.

@темы: 2008, ляляля, mrr, осень

---

О, Сабурова.

1. "Копилка времени" - рассказы посвящены судьбам советских людей и эмигрантов после второй мировой войны.
2. "Корабли старого города" - роман о жизни и трагической судьбе "русской Балтики" - русской диаспоры в Латвии, Литве и Эстонии до и во время Второй мировой войны.
3. "Королевство Алых башен" - последняя прижизненная книга, сборник лучших её сказок довоенного периода и послевоенных рассказов.
4. "О нас " - Художественная повесть о послевоенной эмиграции из СССР в ФРГ, написанная по автобиографическим мотивам. Одно из самых сильных произведений Сабуровой, до войны - известной русской писательницы-сказочницы из Риги.
5. "Счастливое зеркало" - рассказы посвящены судьбам советских людей и эмигрантов после второй мировой войны.

И когда мне все это читать, а?

@темы: 2008, осень

---

Ирина Сабурова "Глаза короля"

В этом странном королевстве жили рыцари и маги, шут, принцесса, принц прекрасный, и премудрый Звездочет; в этом странном королевстве из картона и бумаги все рядились в шелк и бархат каждый вечер, всякий год. В этом бедном королевстве солнца вовсе не видали: иногда светили звезды (сквозь чердачное окно), но зато в нем каждый вечер сотни сказок оживали, и расказывалось людям про минувшее давно. Звездочет читал по звездам; смело рыцари сражались, и, сидя верхом на троне, заливался смехом шут; а прекрасный принц с принцессой тосковали и влюблялись, со слезами и улыбкой -- как и в жизни, так и тут.
В королевстве было много позолоты, стройных башен из картона и бумаги, теплых ватных облаков; и, конечно, не найти бы ни чудеснее, ни краше восковой его принцессы и изысканных шелков!
Королевством этим правил маг один с улыбкой мудрой: изо всех живущих только он один лишь вправду знал, как нужны нам в жизни сказки, и как в сердце бьется чудо, когда вдруг затихнет, сказкой очарован, темный зал.
Так из года в год случалось каждый день - нет: каждый вечер, когда в темном пыльном зале разом тухли все огни...
А когда на люстрах снова зажигались ярко свечи, то за сценой, в пыльном хламе, оставались все одни. В королевстве этом бедном разом рушились все башни, в ящик падал шут усталый, зацепившийся за край; забывал о клятве рыцарь, и в тоске своей всегдашней зябко куталась принцесса в побледневший горностай. А в окне светились звезды и мерцали дальним светом в полумраке королевства с его скованной мечтой. И читал по синим звездам Звездочет при свете этом, на веревочке качаясь, и качая головой ...
Только раз в году, в Сочельник - белый снег и синий вечер... только раз в году, в Сочельник, когда тает в сердце снег - в королевстве бедных кукол зажигались ярко свечи, хотя их тогда не видел ни единый человек...

Господи, из самой тёмной щели будет виден свет Твоей звезды... Господи, в туманы и метели все равно пойдут Твои волхвы... И когда неслышными шагами медленно приходит Рождество, ёлки разноцветными огнями будут славословить торжество. И в смятенных, одиноких душах вспыхнет вновь неизгладимый свет: мы должны в Сочельник сказку слушать, даже если... если сказки нет! Но в Сочельник, в синий снежный вечер, сказки будут - им нельзя не быть: ведь для них мы зажигаем свечи, и без них мы не могли бы жить. В самых горьких, в самых серых буднях множество рассыпано чудес: и они понятны станут людям, если свет в их душах не исчез. Потому что - как метель ни злится, как сердец ни застилает мгла – где-то, в уголочке, сохранится крохотный обрывочек тепла. И в Сочельник, ласковый и хвойный, как бы трудно ни было нам жить - самое мы вспомним дорогое, будем мы молиться и любить: тех, кто соберется в этот вечер, - тех, кого не будет среди нас; и когда зажгутся эти свечи - вспомни, Боже, и помилуй нас! Дай нам сказку в этот вечер, Боже, звёздный свет Свой в души зарони: нас и тех, кто нам себя дороже, Господи, спаси и сохрани!

... Буквы выцвели, и трудно читать эту рукопись на машинке, на плохой бумаге, ставшей серой из голубой. Но у многих вещей бывает своя история.
Мы задыхались тогда, в декабре 1940 года в Риге, но ещё не были задушены большевиками совсем. Массовые депортации начались только в июне следующего года - тогда шли только аресты ... Город шептался, придавленный страхом, и так трудно было освоиться с мыслью, что прежняя - и хорошая, и плохая, но свободная жизнь, вот без этого страха, с огнями, с улыбками - кончилась, нет её больше и - не будет: Может кончиться сегодня ночью...
Но ещё не сдавались - совсем. Правительство "отменило" Рождество, а рабочие заявили просто, что в "Зиемас светки" (зимний праздник) на работу не выйдут: "всех не арестуют". Отвоевали Рождество - ценой многих арестов после нового года...
... тех, кто соберется в этот вечер; тех, кого не будет среди нас...
Я писала эту сказку по традиции, для читателей уже закрытого журнала, чьи адреса случайно сохранились дома. Это было очень слабой попыткой создать рождественское настроение: копии на машинке, с нарисованной чернилами свечкой в заголовке, разосланные кому-то наугад: может быть, их уже нет? Может быть, им это и ненужно? А может быть, - просто не успею, и сегодня ночью придут за мной?
... Несколько лет спустя, в одном из лагерей дипи в Германии нашла одну такую копию: вывез кто-то. У меня не сохранилось ни одной, и мне отдали её.
Вот поэтому и переписываю рукопись - история которой ещё не закончена: В этом странном королевстве жили рыцари и маги, шут, принцесса, принц прекрасный, и премудрый Звездочет; в этом странном королевстве из картона и бумаги все рядились в шелк и бархат каждый вечер, всякий год. В этом бедном королевстве солнца вовсе не видали: иногда светили звезды (сквозь чердачное окно), но зато в нем каждый вечер сотни сказок оживали, и расказывалось людям про минувшее давно. Звездочет читал по звездам; смело рыцари сражались, и, сидя верхом на троне, заливался смехом шут; а прекрасный принц с принцессой тосковали и влюблялись, со слезами и улыбкой -- как и в жизни, так и тут.
В королевстве было много позолоты, стройных башен из картона и бумаги, теплых ватных облаков; и, конечно, не найти бы ни чудеснее, ни краше восковой его принцессы и изысканных шелков!
Королевством этим правил маг один с улыбкой мудрой: изо всех живущих только он один лишь вправду знал, как нужны нам в жизни сказки, и как в сердце бьется чудо, когда вдруг затихнет, сказкой очарован, темный зал.
Так из года в год случалось каждый день - нет: каждый вечер, когда в темном пыльном зале разом тухли все огни...
А когда на люстрах снова зажигались ярко свечи, то за сценой, в пыльном хламе, оставались все одни. В королевстве этом бедном разом рушились все башни, в ящик падал шут усталый, зацепившийся за край; забывал о клятве рыцарь, и в тоске своей всегдашней зябко куталась принцесса в побледневший горностай. А в окне светились звезды и мерцали дальним светом в полумраке королевства с его скованной мечтой. И читал по синим звездам Звездочет при свете этом, на веревочке качаясь, и качая головой ...
Только раз в году, в Сочельник - белый снег и синий вечер... только раз в году, в Сочельник, когда тает в сердце снег - в королевстве бедных кукол зажигались ярко свечи, хотя их тогда не видел ни единый человек...

В Сочельник прошлого года в ящике лежало праздничное письмо - в сиреневом конверте: большое, теплое письмо, написанное старательными, хотя и неуклюжими стихами - благодарность за сказки. Изредка я получала такие письма, и каждый раз это была большая радость: вот, взяла кусочек сердца и послала его на ветер, и это найдено, принято, и за него благодарят улыбкой. Значит, не напрасно и я улыбалась в даль, в снег, в туман.
В доме уже убиралась елка, пахло пряниками, цветами, всюду лежали пакеты: письмо я тоже положила под елку - это мне подарок. А, может быть, незнакомый автор решится еще на один шаг и придет сегодня вечером на "королевский пирог", будет тем случайным, незванным и радостным гостем, которого я всегда жду? Бывало же так иногда... но на этот раз гостя не было. Жаль.
На святках ко мне зашел один хулиганистый, но в сущности не такой уж плохой мальчишка.
- Мама у вас?
Нет, ее не было, но я могла себе представить, что она теперь делает: в маленькой квартирке убраны стельки и припасы, ножницы и картон. Швейная машина стоит в углу, прикрытая поредевшей вышивкой. На столе - много бутылок, а за столом - разные люди, как сваленные в ящик фигурки. Пьют, читают надрывными голосами стихи, поют и играют на гитаре.
Я знала, что маленький хулиган будет неодобрительно поглядывать на мать - маленькую женщину с льняными, как у куколки, волосами. Она будет трогательно нарядна в не раз перешитом шелковом платьице, и тоже будет петь, читать стихи, а потом целоваться или плакать. Мне было и жаль ее и немного противно.
Насмешливый и умный английский философ Чарльз Деф говорит, что совершенно неважно, во что верит человек: в правду, фикцию или ложь, лишь бы верил, что это действительно правда. Впрочем, и до него об этом говорили многие... Я не могу просить верить всему тому, что я говорю, но мне хочется сказать только, что я видела много сказок, и то, - что рассказываю, - только малая доля из них.
В эти холодные и ясные дни Рождества прошлого года, когда на площадях горели еще рождественские елки, я поехала в тихий провинциальный городок. Подрагивающий вагон, оранжевые огоньки на снегу, маленькие домики в сугробных полях - и снова вокзал, снова елка, извозчики с косматыми лошаденками в сосульках на хвостах и гривах -- и пятьдесят сантимов в любой конец города -- раздолье, да еще с колокольчиками!
Хорошо приехать куда нибудь с подарками, с разноцветными кусочками мечты в сердце. Так хорошо, что плакать хочется, - хотелось почему то.
Вы помните, какой холодной была зима, тридцать девятого года? Уже началась война. Замерзли все сады, замерзло море... да, тогда можно было пройти в Швецию пешком.
Удивительно тепло было в этой квартирке, - впрочем, хозяин ее сам топил школу - и все время бегал вниз, к котлам, чтобы подбросить оставшийся уголь и мохнатые кряжи дров. Я пошла с ним тоже.
- А у меня для тебя сюрприз приготовлен, - сказал вдруг он и раскрыл сбоку незаметную дверку в длинный узкий чуланчик с проходившей по нему у стены широкой трубой. На трубе, прижавшись к стенке, свесив длинные ноги, вытянув вдоль тела руки с костяными пальцами, сидело штук двадцать кукол - большие марионетки с колечками на руках и спине, а внизу валялись спутанные обрывки веревок, блоки, еще какие то кольца и лежало громадное чудовище.
Хозяин давно уже пересмотрел топки и ушел наверх, а я все еще сидела в чуланчике, осторожно прикрыв дверь, и смотрела на кукол. Чудовище было сделано из старого корсета, вымазанного коричневой краской. У него были паучьи лапы, а глаза из жестяных круглых коробок.
Парень - простак в длинных узких туфлях с загнутыми носками;
принцесса в вишневом шелковом платье и коронкой на голове, один край которой оторвался и спускался сзади на косу; рыцарь в загнутом шлеме из серого картона; старик с седой бородой, в колпаке и мантии, усыпанной звездами; восточный король в зеленых штанах и тюрбане и король просто, усеянный золотыми бусами и блестками и с удивительными глазами. Они не смотрели безжизненно, как у остальных, а блестели, переливались, вспыхивали золотистыми искорками. Да, тут были все мои короли и принцессы, рыцари и звездочеты. Я написала про них много сказок.
В этот мой благословенный вечер собрались ко мне мои друзья: все, которых я очеловечил - вызвав в жизнь из небытия...
Я сказала это совсем тихонько, но чей то голос повторил слова эхом. Откуда эхо в низком чуланчике под лестницей?
- Это не мои стихи, а Гумилева, - извинилась я.
- Мы знаем стихи Гумилева, - ответил голос.
- Значить, вы знаете больше остальных, - я расхрабрилась, хотя немного странно разговаривать с невидимкой.
- А помните, как дальше? - сказала вдруг принцесса: - "... заливались вышитые птицы, а дракон плясал уже без сил. Даже Будда начал шевелиться, и понюхать розу попросил..." у вас нет роз?
Чтобы я отдала сейчас, чтоб поднести ей розы! И ничего с собой нет, ничего... А мой сын еще говорит, что я умею волшебить! Но ...
На полу у моих ног что то блестело. Я быстро подняла: маленький, тяжелый комочек. Он холодно лег в ладонь, и я не успела его сразу спрятать.
- Это не роза - грустно покачала головой принцесса. - Это пуля, выпущенная из револьвера. Она сплющилась. Возьмите ее на память. Может быть - она сохранит от другой.
- И даже наверно - важно сказал Звездочет, и осторожно спустившись с трубы, подошел ко мне. Остальные марионетки зашевелились тоже. Они уселись вокруг меня, странно позванивая колечками. Глаза из бусинок и медных гвоздиков, вышитые и нарисованные, смотрели на меня печально и в упор.
- Вы сказали однажды, что "в Сочельник правят сказки самый праздничный свой бал", - продолжал Звездочет. У каждого человека есть право на этот вечер, во принадлежит ему одному. И вот мы, как ваши персонажи, вылезаем из ящиков, спускаемся с подмостков, и пытаемся жить.
- И должна вам сказать, что из этого ничего не выходит. -- Принцесса заплела кончик косы и отбросила ее за спину. - Среди настоящих людей я остаюсь той же марионеточной шелковой принцессой с красивыми, но слабыми руками, в которых ничего не могу удержать.
- А я - картонным рыцарем на ватных ногах. Я не могу совершить даже самого маленького подвига.
- А я - королем, у которого нет королевства.
- А я - звездочетом, ничего не видящим в жизни. Я умею читать по звездам и старым книгам, но не умею поджарить картошки и вечно попадаю в лужи.
- А я не умею смеяться с людьми. Им скучно, а мне хочется плакать.
- Ая... ая...
Они жаловались все, с укоризной смотря на меня, и были правы. Сказки - как елочные игрушки: очень красивы, и блестят, но бесполезны. Правда, они приносят много радости, но - разве этого достаточно для жизни?
- "Все мы - плохие актеры в театре Господа Бога". Это тоже сказал ваш Гумилев. И люди почему то воображают себя марионетками, и думают, что их кто то дергает за веревочки, а они сами ничего не могут сделать. Пожалуй, и нам следовало бы примириться со своей участью. Но, видите ли, мы этого не хотим. В одной из ваших сказок был бунт снежинок. А в нашем королевстве тоже бунт - картонных кукол. Но вы не боитесь нас, конечно. Мы знаем все ваши сказки. Некоторые даже ставились у нас на сцене. О, для этого они прекрасно подходят...
Они говорили все разом, наперебой, этот ужасный круг грустных фигурок, как обезьянки, умирающие от чахотки. Мне было стыдно и больно. Я чувствовала себя глубоко виноватой, и надо было оправдаться.
- Простите. Но ведь сказки давали другим улыбку. Разве это совсем ничего не значит?
- Этого мало. Покажите людям, что сказки везде. Покажите им, как прекрасна жизнь, не смотря ни на что, и безо всяких розовых очков. Конечно, мы умеем волшебить, и сделали такие глаза - нашему королю, чтобы...
- Я отдал ему всю свою силу - сказал твердо рыцарь. - Теперь я навсегда останусь ватным.
- А я отдал мудрость, и больше ничего не прочту по звездам.
- А я отдала свое сердце.
Это, конечно, сказала принцесса, и по тому, как она взглянула на короля, я поняла, что это действительно так.
- Ваш король должен быть очень счастлив - начала я немного неуверенно.
- О нет. Этого мало. Он тоже марионетка. Только глаза живые - видите? У нас у всех бусинки, даже у принцессы, хотя ей полагались бы звезды - а у него - из настоящего камня, с золотыми искорками. Их много, и они не могут исчезнуть. Это сердолик.
- Что же я могу сделать для вашего короля? Я с грустью подумала, что если бы он пришел ко мне в Сочельник, и получил кусок королевского пирога, то, может быть ...
- Возьмите его глаза - сказали куклы хором. - Мы умрем сегодня. Не надо плакать. Мы знаем, что вы хотели бы сделать. Вы хотите взять нас всех, и рассадить у себя на диване. Но нас много, мы большие и неудобные. В вашей комнате будет пыль и беспорядок, ваш сын будет приставать, чтобы вы нас починили и устроили ему театр. А потом мы будем валяться где нибудь в сарае. Это жизнь, и ничего не поделаешь. Но мы не хотим быть больше марионетками. Только глаза короля - не должны исчезнуть. Возьмите их.
- Я знаю, что тебе больно, но так и надо! - угрожающе захрипело вдруг чудовище, поднимаясь на лапах. Я больше всего боюсь пауков - а оно ползло на меня, шевеля раскоряками и смотрело выпученными жестяными глазищами. В них шевелилось много скверных мыслей - и я узнала много своих.
-- Ну?!
Я только успела поднести руку к лицу короля - как они скатились, и лежали уже на ладони - два золотисто-коричневых камня.
- Спасибо - прошептали куклы, и этот шёпот смешался с пылью, осевшей на их лица. Они съежились, втянули плечи, уронили руки.
- Уходите, - прошептал рыцарь. - Скажите людям, что надо сражаться не с ветряными мельницами, а с буднями.
- Скажите им, что звезды прекрасны. Если смотреть на них, то становишься совсем маленьким, и забываешь о многом ненужном.
- Скажите, что каждый должен создавать себе королевство. Стройные башни строятся из крохотных кирпичиков, а с них видно далеко - сказал ослепленный король.
- Скажите им, что если очень тяжело, то надо кому нибудь улыбнуться, и от этого станет легче - и самому, и другим.
- Скажите им, чтобы они любили - прошептала принцесса. - И уходите, теперь, уходите. "Поверь, что конец всегда однозвучен, никому не понятен, и торжественно прост..."
Щелкнул выключатель, и в чуланчике стало темно. Слышался только легкий шорох. В темноте, уже невидимые, эти старые облезлые куклы с ватными руками и стойким сердцем приготовлялись умирать - совсем просто, и с такой же верой, с какой они играли на своей сказочной сцене. Шёпот тихо прослаивался в темноте, будто слегка колебался, кружась в воздухе - легко, чуть слышно, и все тише - пока не замолк совсем.
*
- Мама под лестницей в чулане куклы большие настоящие марионетки с веревочками и блоки тоже есть мы их возьмем себе они из старого театра и никому не нужны а ты мне поможешь и дашь простыни и зашьешь где вываливаются и я запихаю их в мешок и сдадим в багаж потому что в вагон не пустят.
Мой сын сказал это единым духом, опасаясь возражений и так же непоследовательно - как говорят иногда и взрослые. Это было на следующий день, в морозное, яркое утро, когда мы все поздравили друг друга с новым годом, и загадывали, что мы хотим, чтобы с нами было - помните, сколько у нас было тогда желаний?
- Я так и думал, что захочешь устроить из маминого дома сарай - пробасил хозяин. - Но, если хочешь, то бери, только с одним условием: самому тащить на вокзал.
Он нагнулся ко мне и прошептал:
- Не бойся, я тебя спас. Бросил их вчера в топку.
Он знал лень моего сына. Но я вспомнила тихий шёпот в чулане.
Они действительно умерли.
Когда я вернулась домой и перечла письмо в сиреневом конверте - мне хотелось немного оправдаться в собственных глазах, - то заметила в нем знакомую ошибку. Эту ошибку я видела однажды - ее сделала худенькая женщина с льняными волосами, ломавшая себе руки над стельками и певшая за столом с грязной посудой.
Мне сказали потом, что она умерла под новый год, в больнице. А молодой хулиган пришел с ввалившимися глазами, и смущенно улыбнулся, заметив на моем столе письмо.
- Вы знаете, от кого оно прислано?
Да, теперь я знала.
*
В этом пыльном королевстве жили рыцари и маги, этим странным королевством правил очень мудрый маг: и ему известно было, что не только на бумаге, но и в жизни нашей сказки озаряют пыль и мрак. И ему известно было, что из самой темной бездны человек восходит к звездам, презирая страх и боль; что мечтанья и молитвы поднимают к далям звездным, и что станет человеком даже кукольный король. Так он правил королевством в тишине, с улыбкой мудрой: но ему известно было и начало, и конец. Если встанут против хлама, против пыли даже куклы, - что же будет, если сказка станет явью всех сердец?!
В этом странном королевстве жили рыцари и маги, и на самой старой башне очень мудрый Звездочет: он скрипел пером гусиным по пергаментной бумаге, и записывал, что было и что будет каждый год. В королевстве этих сказок никогда не гасло солнце, никогда не меркли звезды, никогда не лилась кровь: там жила в высокой башне золотая чудо-птица, птица, с крыльями, как пламя, а по имени -- Любовь.
"
Перед самым концом -- совсем краткое! -- еще послесловие, чтобы кончить историю: когда я писала эту сказку, и посылала ее, в моей сумочке лежала завернутая в бумажку сплющенная пулька: авось, отведет другую. А два узких кабошона, продетые в золотую цепочку, я носила на руке, как браслет, на счастье. Глаза короля.
Я их отдала потом -- человеку, спасшему меня от НКВД -- не как плату: он знал их историю. Может быть, они тоже принесли ему счастье - не знаю.
Мне - принесли. Я научилась видеть многое.
Рождество - это тихий вечер, тихий праздник в сердцах людей. Зажигайте на елке свечи, пусть побольше будет огней! Пусть засветит во мгле туманной золотой огневой маяк: в жизни нашей многое странно, только сердце - великий маг. Только сердцем мы все измерим, и поймем, что всего нужней: только сердцем мы можем верить, только сердцем - любить людей.
Когда ночь, как замерзшая птица, на глубоком снегу лежит; когда в окна норд-ост стучится, - пусть на елке свеча горит. И для тех, кто вокруг собрался, - чтобы дом стал для них теплей; и для тех, кто уйдя, расстался, - чтобы путь стал для них видней; и для тех, кому в ярком свете, в свежей хвое - волна чудес; и для тех кто уже не дети, и давно не верит в принцесс.
Всем нам, Боже, усталым людям, дай свечу от Твоих огней: этот вечер сказочным будет, чтобы сказки стали слышней; чтоб повсюду в сердцах тревожных рассыпали они огни...
Дай нам в сказку поверить, Боже, и помилуй, и сохрани!
1940. Рига

@темы: 2008, любимым, осень, сказка на ночь

---

"- Лисёнок, - сказал лисёнок лисёнку, - ты помни, пожалуйста, что если тебе тяжело, плохо, грустно, страшно, если ты устал - ты просто протяни лапу. И я протяну тебе свою, где бы ты ни был, даже если там - другие звёзды или все ходят на головах. Потому что печаль одного лисёнка, разделённая на двух лисят - это ведь совсем не страшно. А когда тебя держит за лапу другая лапа - какая разница, что там ещё есть в мире?"
(с) Игорь Фарбаржевич, "Сказки маленького лисёнка".

@темы: 2008, Брат, любимым, осень

---

Наливай да пей
За погибших друзей,
За ушедших за грань
И за уставших от ран,
За избравших покой,
На все махнувших рукой;
И за то, чтоб от них
Мы уходили легко.
(с)

@темы: 2008, mrr, осень

---

Сказка на ночь, баю-бай

Дестская сказка. Нарожали мама с папой детишек, семь сыновей, а потом вдруг сообразили, что им их не прокормить. Подумали и отвели в лес. Дети - не дураки, вернулись по камешкам. Счастливые родтели их накормили, плакали, радовались, что дети живы и... снова отвели в лес, когда кончились деньги. Почему-то дети все равно жаждали вернуться. Они шли-шли и нашли людоеда. Что делать - родные мама и папа бросили, так здесь, видимо, добрее отнесутся...
Три ха-ха-ха. Людоед - существо прожорливое. Только детишек со своими дочерьми перепутал и зарезал не тех. Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, что называется.
Но людоед оказался лучшим отцом *усмешка*. Узнав, что из-за детей он убил своих дочерей, он бросился мстить.
Затем старшие браться оставили младшего и со всех ног ломанулись домой ага, уже и дорогу нашли сразу а младший обворовал несчастного отца-людоеда и за ними бросился. Ну и, конечно же, увидев такую прибыль, родители детей в лес ни-ни больше!..
Приятных снов.

@темы: 2008, осень

---

А-а-а! Кусите меня, я сейчас повешусь.
По три настроения в десять минут - я не выдерживаю.
Равновесие, равновесие, равновесие, равновесиедаттебайо!..


...и убить арккосинусы.

@темы: 2008, осень

---

Осторожно - на меня напала зима =Р
Ах, как я могла так её ненавидеть в прошлом году? Я, наверное, совсем тупица =)))

@темы: 2008, осень

---

Наш маленький барабанщик
Уйдет, не сдав барабан
(с) Крапивин

"Копия знамени победы, которую выносят во время праздников..." хахх... в музее... вот вам - копия вашей победы... радуйтесь... по праздникам. Копия знамени... Чёрт, чёрт, чёрт!

@темы: 2008, о том о сём, осень

---

Плакать и смеяться, смеяться, но все равно плакать, эх.
Как же сложно с людьми.
Вы такие трогательные, гордые и сердитые... и упорно не понимаете, что я вас люблю.
Просто вы глупенькие.
А я, как яркий представитель хомо дебилиус не могу вам этого объяснить.
И даже если я спокойно говорю: "идите на все четыре стороны, мне всё равно, только предупредите сначала - а то я буду волноваться, что вы пропали из моей жизни насильным путём", то... Короче, я вру.

@темы: 2008, о том о сём, Брат, осень

---

Бежит мужчина с седой бородой, врезается в нас, чуть не расплескивая пиво из банки, кричит: "Кто-то теряет! Кто-то находит!" и убегает.

@темы: 2008, о том о сём, осень, ГЭЗ

---

-Ты Архангел?
-Да, а что?
-Да ничего.. Думаю просто - ты, не ты...
-А ты кто?
-А я твоя дочь...

@темы: 2008, осень, ГЭЗ