Получила первую главу своей курсовой с огромнейшим количеством пометок красным цветом, где ярко подробно расписано, что, где и как я написала. и я поняла, что печь шарлотку времени нет ничего, сдам и... и торт испеку, вот! И одна-единственная похвала. Умиляется далее просто цитатаЯ полагаю это разжевывание следует вставить в том месте, где я тебя хвалю (ну, ты найдешь), так же это можно вставить до того куска, после которого я тебя хвалю, потому как это достаточно логично, хотя лучше все-таки после. И после того как ты подробнейше разжуешь всё про художественные тексты и мировая наука содрогнется от удовольствия, ты можешь отдельно сказать о...
Если я напишу курсовую за выходные, то ночью спеку большую-большую шарлотку, приеду в институт к десяти и отдам ее всю, большую, вкусную и подгорелую, Эсте. Удивительный пинатель!.. Да еще и по полочкам все разложила.
Охренеть. Первого декабря в "Зале ожидания" "Зеленые рукава", Тикки и еще кто-то, а у меня, оказывается, есть штука, по которой я могу провести с собой человека бесплатно (сам вход 250 с флаером). И я туда не иду. Хотя-а-а... Куровик первого сдавать, а концерт вечером, следовательно... И зарплату сегодня\завтра сестра привезет. Правда, флаер я кому-то отдала. О! Если никто со мной не захочет, с ним и пойду. Он, правда, не оценит...
Рассмотрела взятую тему. "Фразеологизмы". Хорошая тема, интересная, примеры любопытные можно найти. Только голова дурная - взяла Сойера, теперь надо как-то объяснять особенности твеновских фразеологизмов, которых в данном произведение нет. Они, конечно, были, но, увы, потерялись при переводе. (чешет репу) кажется, я знаю, что в введении писать. Ведь это так интересно, как переводчик находится, ловко подставляя русские фразеологизмы в иностранный текст! ...бред, конечно, будет. Завтра хоть одну главу написать. В воскресенье вторую. Потом все, нет времени. Как-нибудь ночью напишу введение\вывод и вычитаю. И карточки эти. Когда их? Сегодня, наверное. Пойду монографии искать. Ох, дурная голова.
В институт приехала, опоздала на пару минуты на две. Ничего страшного, а меня обругали как-то слишком сильно. Ладно, сидим, учимся. Звонок - до свиданья, дети дорогие. Как, говорю, ведь у нас сегодня две пары. Так это и была вторая, ласково говорит препод. В ужасе забыла в кабинете флешку. пара истории была интересная. Про декабристов. Про них и так все ясно, поэтому преподаватель просто так трепался, все случаи интересные рассказывал. Например, что во время ожидания Трубецкого Бестужев саблю точил. Об медного всадника.
(Фамилии я на слух воспринимала) Некто вроде бы Судков - единственный, кто приказал своему отряду взять шинели, остальные были в суконных мундирах. Мороз пятнадцать, декабрь. Трубецкого ждали около шести часов. Или другой человек, капитан по фамилии что-то вроде "Розин". Ему был дан приказ императором - подавить восстание. что за восстание, кто восстал, зачем восстал? Идет Розин, думает. так ни до чего не додумавшись, на середине моста командует: "Рота, стой!". Рота стоит. Пробирается какой-то полковник: "Что такое, зачем встали? Рота, вперед!" - "Рота, стой!". Рота капитана своего любила, поэтому полковинку пришлось разворачивать остальных и и идти в обход. А капитану за это дали 12 лет. За то, что не захотел подавлять неизвестное ему восстание и дал декабристам небольшую отсрочку. Дальше я как-то разошлась. Там много, но факты все интересные.О смерти Милорадовича рассказал. Мол, читали один реферат, а в печать почему-то не дали, поэтому информация эта редкая, известная только тем, кто этот реферат слушал. Человек пошел в архив, взял результаты вскрытия и обнаружил - не догадаетесь, нет. Два результата в разницей в пару часов. (Как Милорадович погиб. Он генерал-губернатор Петербурга, кто не в курсе, участвовал в войне двенадцатого года, солдаты его любили. И вот выезжает он на площадь и начинает что-то вроде: "Есть ли среди присутствующих те, кто участвовал со мной в войне?" Люди, естественно, молчат, хотя участие принимали все, кто старше двадцати семи. "Ну, слава богу, нет здесь русских солдат". и так далее. Оболенский просит его уйти, потом взмахивает штыком - вроде бы лошадь хотел повернуть. В этот момент раздается выстрел Коховского, Милорадович падает, его уносят, на следующий день генерал-губернатора не стало.) второй акт сообщает нам, что Милорадович получил две раны: легкую штыком, и в сердце пулю. Значит, Коховский убил. Первый акт говорит, что раны-то две, да смертельной была от штыка, а пуля так, по плечу мазнула. А еще Кюхля пытался Великого Князя пристрелить, брата императора, да пистолет осечку дал (это ему Пущин предложил). А Николай потом говорил Мишелю: "Странно, что нас не пристрелили". Когда Николай Первый вздумал тяжелую артиллерию в ход пустить, выяснилось, что она на замке, а ключ у некоего человека, который где-то пьет. Человека так и не нашли, замки сбили, пошли искать ключ от пороха. Ну, сами поняли, да?) Еще в... не помню. В уставе? Говорится, что в случае выхода из строя командира командование берет на себя начальник штаба. Командиром был Трубецкой, начальником штаба - Оболенский. Между тем, когда, не дождавшись Трубецкого, решили выбрать себе нового главу восстания, долго спорили, кто им будет - Бестужева хотели, как старшего по званию, но он выкрутился, сказал, что на суше не может. Между тем, когда грянул первый пушечный выстрел, Бестужев пытался построить восставших, только они уже далековато отбежали, на льду встали, а по этому льду ядрами пушечными. Вот и не стало их. Потом все разошлись, а вскоре начались аресты. Про Пущина хорошо. К нему друг прибежал, паспорт (свой, я так понимаю) сунул, мол, уезжай из страны. А этот ни в какую. Только одно сделал: когда бумаги жег, какие-то пожалел, в чемоданчик сложил, пришел к своему другу, Вяземскому, попросил чемоданчик постеречь. Вяземский взял и "забыл" о нем. (Историк хорошо рассказывает. "А, Пущин, сколько лет сколько зим!" - "Да, давно не виделись! Слушай, можно я у тебя тут оставлю?" - "Да, поставь туда в угол". Лет, кажется, тридцать спустя Пущин из ссылки вернулся. "Сколько лет сколько зим!" - "А я тебе тут чемоданчик оставлял..." - "Да, вон он стоит!"). Тридцать лет берег. Внутрь не заглядывал - не сколько от отсутствия любопытства, а от того, что предполагал, что в нем. Если бы посмотрел - не смог бы царю в глаза смотреть. А так - ну мало что? А еще Бестужев в ночь перед восстанием охранял покои Николя. А утром пошел на площадь. И вот этим-то Николя убил - тем, что не покусился на его жизнь. Николай ему говорит: "Покайся, я может, прощу", а Бестужев: "В том-то и дело, что может быть простите, может быть и нет, а мы хотим, чтобы ваше решение зависело от закона, а не от вашего личного мнения." Про Пестеля, кажется, Тургенев написал: "Если повесили пять человек, а не пятьдесят, то Пестель не виноват, он делал все возможное, чтобы повесили пятьдесят". Потом второе восстание 22 декабря. Суд над восставшими... Имен не записала. Судимый, и один из судей как-то на какого-то царя покушался - убей, не помню. А Судимый нет, он восставал, но цареубийства не хотел. Его обвинить попытались, а он: "Я за свою жизнь ни одного царя не убил, чего не могу сказать о моих судьях". А еще - это единственное восстание, когда восстающие выступали за ухудшение своего положения, чисто за справедливость, а не для себя. За декабристами в Сибирь поехали девять жен и две невесты. Про первую мало, французская модистка, а вторая - Полина,дочка служанки в доме Левашева. Левашев побег замыслил, его отговаривали, один говорит: "Я тебя сдам, если не передумаешь". На следующий день Левашева вызывают. Думает, что его-таки выдали, а оказалось, что к нему невеста едет. Еще одного товарища по фамили что-то похожее на "Гатинький" не сослали в Сибирь, потому что забыли в петропавловке. Когда, через двадцать лет, он вышел из одиночной камеры, он ни капельки не изменился - разве что болтливее стал. Как он с ума не сошел? Он Библию наизусть знал. и ,чтобы не свихнуться, переводил ее в уме - бумаги не было - на английский, французский и... какие он там еще языки знал? Еще был справочник кратких биографий декабристов на пять сотен персон. А осудили только 120. Остальных "высочайше повелено оставить без внимания".Под раздачу попали четыре группы людей: 1. Участники восстания 2. Руководители декабристских организаций, даже бывшие 3. Авторы программных документов 4. Те, кто когда-либо предлагал цареубийство Остальных отпустили. Например, адъютант Николая остался адъютантом Николая, потом даже повышение получил. Еще - для Николая это было не "первое восстание", а "опять гвардейцы хотят поучаствовать в порядке престолонаследия". О Николае было рассказано пара реальных историй и пара анекдотов. Истории: Мужик в кабаке нехорошо выражается. Ему говорят: "Ты что, перед лицом самого его императорского величества!.." - и ручкой на портретик. Мужик в ответ, что, мол, ему на государя императора нас... плевать. Оскорбление особи королевской крови, пять лет каторги. Начинается дело, доходит до самого Николая, тот бумажку рассматривает и пишет резолюцию (цитата почти точная): "Передайте этому охламону, что мне на него тоже... плевать. А (каким-то должностям) скажите, чтобы мои портреты по кабакам не вешали". Что Николай был личным цензором Пушкина, наверное, все знают. анекдот. Едет Николай с дочерьми в карете, проезжают мимо стены с тремя буквами. Дочери: "Папенька, а что это слово означает?" Папенька: "Жуков ваш воспитатель, пусть он и отвечает." Жуков: "Это повелительное наклонение малоросского слова "ховать"."
Задумалась о том, чтобы дать флешке имя. Флешка зеленая и мигает. Блуждающий огонек, значит. А еще у нее ограничение на знаки, поэтому имя у нее (точнее, уже у него) крайне пафосное - Блуждающий.
Узнала, что моей гитаре тридцать один год. Или тридцать три - мама точно не помнит. В связи с этим новая нам не нужна, нам нужен ремонт. Мне, конечно, уже посоветовали некоего... Матвея, что ли? Который за красивые глаза все починит. Но... Гхм. Требовать с незнакомого человека просто так? Или предлагать деньги? В общем, ищу обходные пути. Других людей, которые помогут не за глаза, а за деньги или, например, пирожки. Или хотя бы за чужие глаза, не мои. Или профессиональный ремонт, где ты приходишь и не смущаясь даешь денежку, получаешь чек и обновленный инструмент.
а, и еще забыла сказать: прямо сейчас чинить не буду, мне через неделю-другую письмо придет, где будет подробно описано, как играть перебор, поэтому до января я с гитарой вряд ли расстанусь. Ну, до середины декабря точно не.
Ну и заодно уж ищет ся человек, который гитару мне разрисует. Потом, после ремонта. Предварительно подсказав, какими красками это надо делать, а еще лучше - поприсутствует при их приобретении и проконтролирует.
Сижу, никого не трогаю, линзы надеваю. Рядом лежит нетбук. И вдруг он как заговорит человеческим голосом: "Ничто не вызывает большего ужаса, чем невежество в действии. Иоганн Вольфганг Гёте. "
Шаль для Эсты. Оранжевая, теплая и мягкая. читать дальше Шарф для сестры. Нисколько не теплый, дырчатый кружевной (если из шерсти возможно кружево), но зато фиолетовый и к шапочке подходит. читать дальше
Человеку, который только что пытался до меня дозвониться: радость моя, трубку домашнего телефона я поднимаю только в том случае, если предварительно позвонить мне на мобильный и сказать: "Сейчас позвоню". Твои усилия тщетны, друг мой. _________________ Ха-ха, это сестра звонила. Сказать, что завтра зарплата. Я даже и не надеялась, что она до декабря будет еще раз... Теплая юбка в пол или новогодние подарки?
Покопалась в виш-листе. Там больше хлама, чем в моей комнате, ей-богу. Ладно, пусть будет. А самого там нет. Хочу права, фотоаппарат и фургончик, но первые без комментариев, а второе и третье - только себя огорчать. Нет на этом свете таких людей, которым можно дарить мне настолько дорогие подарки... Мужу разрешу, может быть, если он будет - все равно это будет не лично мне, а нам.
Пришло в голову, что мечты у меня нет. Нобелевскую премию не хочу, замуж за миллионера не хочу, за миллиардера тоже, президентом быть не хочу, на сцене скакать не хочу... Ничего не надо. Тихий теплый угол, люди, любимое занятие и еще сотня-другая мелочей. Прекрасная вполне выполнимая мечта.
Когда-то оформление моего дневника менялось чуть ли не каждый день, а иногда и. Каждый раз я радостно сообщала об этом. Сейчас белый стал таким привычным, и менять ничего не хочется, и даже если что-то и править, то это уже не важно. А сейчас хочу сказать: эпиграф (давно, правда), камни.
Как существу цезареподобному, заниматься один делом мне скучно. Особенно если это монотонное переучивание аккорда. Просто один и тот же мотив, раз за разом, до автоматизма. Фильм смотреть, музыку слушать - так не слышно из-за гитары. Книгу читать - страницы переворачивать. Делать что-то руками - так они заняты. Может, на немое кино перейти? О, сабы! (какая я милая: поговорю с собой - и сразу все хорошо...)
К слову, о милой. Мне это в последние дни (от начала абсолютного непользования косметикой и до сейчас) немного чаще стали говорить. И что маленькая тоже. Раньше - раз в полгода (я комплиментами неизбалованная), а сейчас - по два-три раза в день. Это... я уже даже заговор не подозреваю. И петушком боюсь клянчить - особенно с тех пор, как поняла, что люди меня ими кормят не потому, что глаза красивые, а потому, что это я. Тяжела жизнь без петушков, но я креплюсь..
А еще у Елены Галкиной, она же Барда, очень правильные песни. Не нашла на простоплеере нужных. О людях, о стране, о детях и родителях. Но вообще-то их слушать лучше.
"Высокой ценой"Пусть бой за плечами, В зеркале снова тоска и грусть. Пусть пыль под ногами, То же на лицах любимых – пусть.
И тянет из прошлого Болью обид непрощающий взгляд. Как не сможешь понять – он утянет назад.
Пусть есть много вещей, Которые я изменить не могу. Пусть сильнее система, Что может поднять или выгнуть в дугу. Но пою я о тех, кто уродливо жив, Не страшится признать: «Не боявшимся жить, нам легко умирать».
А высокой ценой Жизнь за грехи берет. Кто не сломлен – за мной, Через себя, вперед!
Пусть под новые замки Постелью для вилл Легли тополя, Пусть рождает Кащеев Заместо Добрынь моя земля. А глаза Василис, моих будущих чад Стреляют в упор. Если надо, за них я пойду на костер.
Пусть святой дух земли моей Ту красоту уберечь не смог. Смог вокруг лиц накрашенных, В душах и в головах тот же смог. И манит за море яркая жизнь, Не вровень нам. Лик своих икон я не продам.
А высокой ценой Жизнь за грехи берет. Кто не сломлен – за мной, Через себя, вперед!
А вселенные наши Да в ромашковом поле приувяли, да, верно хозяев ждут. Сквозь «не верю» и «страшно», Да к тому, что по боли Люди слепо идут, тяжко идут, Через то, что связало К тому, что на воле Люди все же идут.
Забытое право Как просто хромую семью списать на прокол судьбы Есть вещи сильнее чем деньги, постель или тот же быт Есть то, что хотел отменить этот мир, да не отменил Благословение тех, кто тебя родил.
Новое время пришло и шагали вдаль по покорной судьбе Головы, знавшие то, что весь мир по плечу Всё хорошо, только дети гигантов вдруг сотворили себе Жуткого идола с именем «Я хочу» Внуки несчастных людей, променявших Бога на слово о нём Гнавших в могилы своих же невенчанных чад Правнуки тех, кто из неба красивую жизнь добывали мечом Жизнь для себя, а потомкам дорогу назад.
Так и пошло, что родители знали – Законы их предков - для мысли тюрьма Значит, как дальше живёшь, ты решаешь один. Снова мы видим как лучше построить и жизнь, и детей, и дома... Я жду какого мне идола выродит сын. Времени нет на ошибки и мудрость нас воплотивших отцов, Время есть лишь на расчёт, что со временем взять.
Воля на пару с жилплощадью встали на место склонённых голов, Место забытого права – благословлять.
Мир сотворённый, что в нас и за нами – этой вселенной венец Позакрывали фальшивыми насквозь дверьми. Кто замахнётся на разум и собственной спеси положит конец Кто разрешит детям Бога быть Бога детьми? Кто встанет на ноги волей смирившись с собственной порослью зла Кто сможет всуперечь плоти и времени ждать? Кто возвернёт и себе и себя потерявшим дорогу тепла, Кто нам подарит право благословлять?
Я не боюсьОмыл серебрянный дождь листочки юной травы Ты снова рядом идёшь, и снова хочеться выть, Ты говоришь мне о том, что долг превые всего, И горе тем, кто забыл его. Вокруг больная страна, сиди и пой в дураках. Кому ты будешь нужна, одна, с дитём на руках? И, если я не возьму, пойдёшь на паперто стоять. Как нужен страх мой ему, а я...
Я не боюсь выйти с болью под небо В великой стране! Пусть ты утверждаешь, что мы пропадём не стобой! Сварливая тётка в маршрутке уступит ребёнку и мне. Хоть этот ребёнок, он не её, только мой. И твой.
Смотри, здесь каждый второй, считай, на голову слаб, И даже где господин, то всё равно в чём-то раб, Они хотят не помочь, они хотят - что дают, Они едят, что пошлют и пьют. У них программы за лбом, им нужен даже не хлеб, И где снаружи секс-бомб, там изнутри ширпотреб, Детей ненужных полно, не тем ты песни поёшь, А я отвечу одно: Ты лжёшь!
Ты лжёшь, что не хватит прощёнья у неба И лжёшь, что не хватит земли. И дети, кто б им родителем не был - мои! Все дети, что есть на Земле...
Она подсела в метро, заговорила сама, Она сказала всё то, что с правдой схоже весьма, Она стара и в очках, она страга, просто страх, Она смотрела скорбя, и я узнала тебя... Вы в людях знаете толк, вам всё понятно вокруг И человек другу- волк, и уж, конечно, не друг! Мячом разбивший стекло, ребёнок - явный бандит, И участковый куда глядит.
А на верхушке-ворьё, и молодёжь - нарокта, Круг пьяньё и рваньё, в больной стране всё не так, Она впивается в мозг, я закрываю глаза, Я не скажу, что хочу сказать... А я предвижу её, где за углом темнота. И дряблый, потный висок, и трое справа в кустах, И ломом наискосок, докаркалось вороньё! И мне не жалко, увы, её...
А я не боюсь выйти с болью под небо в великой стране! И кто-то заметит меня, может бомж - бородач. Он будет стесняться, но всё ж прикоснётся к согнутой спине, И скажет мне: "Девка, ты это... Не надо... Не плачь..." Не плачь!
Ты лгал, что не хватит прощенья у неба И лгал, что не хватит земли.... И дети, кто бы им родителем не был - мои! Все дети, что есть на Земле,