Три дня сидела с больной ногой, а на четвертый отправилась на ардические посиделки. Ходит там не надо, так что - в самый раз.
У нас были арфа, скрипка (которая сыгралась с арфой и ушла, так ничего и не) и двенадцатиструнная гитара. Боже, я не знала, что они бывают такими! Ардынцы читали какую-то ардынскую поэму, которую я почти не слышала, потому как голоса были тихими, горелка - шумной, а сидели мы с Альтавиэль далеко от читающих. Потом, когда скрипка ушла, мы перебрались поближе, но к этому моменту уже стемнело, так что поэму отложили. Тэм взяла гитару, Альта читала стихи.
Вот что мне не понравилось - так это то, что, когда я в порыве любви начала дарить фенечки, некоторые люди начали спрашивать: "О чем она?", "Расскажи о ней", "Расскажи историю о ней", "Придумай историю о ней".
Во-первых, я не люблю говорить. Во-вторых, я плету довольно много фенечек и редко запоминаю, о чем думала, когда подбирала нитки и плела. Таких, собственно, было - пальцев одной руки хватит. В-третьих, даже если фенечка вдруг получилась о чем-то - хрен я кому-то расскажу, потому как личное. Но больше потому, что говорить не люблю и слова уворачиваются. И потому, что если сразу не видно, то рассказывать бессмысленно - это же феньки, в них сложно что-то спрятать.

Зато мы с Альтой прятались под сиротским пледом социофобии. Сиротский - потому что серый и ткань внешне напоминает мешок из-под картошки, только толще и теплее. Социофобии - потому что мы немного боялись окружающих. Я никого там не знала, а Альта, видимо, по складу характера.
Хотя это странно - мы видимся всего второй раз. В первый - Альта лежала у меня на коленках и я чесала ей голову. Вообще-то я стесняюсь чужие головы трогать, но это же Альта! Год или два мы не виделись, и вот - уже через полчаса сидим в обнимку, я стараюсь поплотнее завернуть на нас плед, Альта кладет подбородок мне на ладонь, как кошка, и так же приподнимает его, стоит мне оторвать голову от ее плеча.
Тэм была громкой и очень хотелось погладить ее по кучеряшками, но Тэм - не Альта, пришлось держаться. Были девочка, вылитая Ими, только более тихая. У меня была фенечка очень на нее похожая, и девочка выбрала ее. Ничто меня так не радует, как люди, которые находят у меня свои феньки. И еще одна, кажется, свою взяла.
Жарили сосиски и сыр на горелке, потом перешли на свечи. Впервые попробовала жареный зефир. Спохватились и без пяти полночь влетели в метро - нам сказали, что именно эта станция рано закрывается. По темной, пустой улице домой и, конечно же, в магазин. Первая ночь в Москве, когда можно было спать, не переворачивая мгновенно нагревающуюся подушку. И Чарлик с нами спал, даже заползал под одеяло.

А сейчас я поборю лень и поеду на Красную площадь, потому как иначе моя нога завтрашний день не переживет - у нее и так впереди особая чебуречная, патриаршие пруди, Тикки и поезд в Петербург.

Постскриптум: меня, кажется, впервые пытались звать по дайриковскому "Олелько". Не уверена, что они поняли, что "Оська" привычнее. Ну, если люди, которые зовут меня по имени, есть те, что зовут Осей, кто-то - Ежом, почему бы не называть меня Олелько?