Сутки без сна: полсуток сборы, три часа электрички, затем такси и свой ход; кажется, я сначала помогла обустроить лагерь, и только потом потом легла на камень и заснула. Но спать почему-то не хотелось.
На второй день к нам приехал сахар. Вообще-то он был не очень нужен, мы вполне смирились с несладким кофе, который Осенька от отчаяния приправляла солью и горькой корой, а то, что чернику вкусно смешать с сахаром к чаю, люди не догадывались. Съели, впрочем, за милую душу.
Сегодня я сплю с тех самых пор, как проснулась. Даже в электричке почти заснула, благо, сидения были удобнее, чем в предыдущей.
Было много хорошего. Нежданное купание, первая удочка своими руками из подручных средств, сидр, Эста с гитарой, теплые камни, космическая каша на завтрак, плеск волн вместо колыбельной.
Нас было мало и это прекрасно. В больших компаниях я теряюсь, не зная, чем быть полезной, и все удовольствие от отдыха отравляется осознанием собственной ненужности. Здесь я варила много-много кофе - моей маленькой турки хватает лишь на две крохотные порции; и мыла посуду. Мне очень странно, когда каждый сам моет свою миску, поэтому Осенька взяла на себя обязанность мыть котелки, а, когда никто не стал возмущаться по этому поводу, осторожненько начала мыть чужие миски. Когда это заметили, у людей случился почти культурный шок. Кто-то - вымыл - их - миски. Крайнего, впрочем, быстро нашли.
И, разумеется, в процессе мытья я кокнула Эстину тарелку. Некрасивую, но очень трогательную глиняную миску ручной работы. Эста в ответ на мой вопль равнодушно заорала в ответ из черничника: "Вот черт!" и продолжила пополнять хомячьи закрома ягодами. Через какое-то время меня возле лужи для мытья посуды нашел Олег и плакать из-за такой ерунды (трогательной ерунды) стало стыдно. А вообще меня, кажется, чуть ли не впервые в жизни так утешали: я, значит, сижу и плачу, а меня обнимают, гладят по голове и мягко объясняют, почему плакать не надо. Олег вообще святой человек.
А Матильда за три дня моего отсутствия растолстела. От горя и одиночества, не иначе.
Дома переоделась, пошла в магазин. Продавщица подозрительно задергала носом и говорит: костром пахнет. Осенька смущенно шаркает ножкой. "Аж на дачу хочется", - с тоской продолжает продавщица. "А мы не на даче, на Ладоге", - робко сообщает Осенька. "Ладога! - восклицает продавщица, глаза начинают гореть фанатичным огнем. - Много рыбы поймали? Щуки были?" "Нет, - ябедничает Осенька. - Там были только мои сверстники и никто, никто не догадался взять удочку."
А вообще мне Ладога не понравилась. Она слишком похожа на залив, но при этом не то. Вот озеро на 78 - да, там хорошо, там совсем-совсем не залив. А на Ладоге подозрительно. И вода холодная. Я купалась-то только потому, что на камне подскользнулась и триумфально, со зловещим гоготом въехала в воду, как на горке.