И стих - оттуда же)Не пускайте поэта в Питер. Запирайте. Дома держите. Если можете - повяжите. Чем угодно жертвуйте - жизнью, В оба глаза за ним смотрите. Не пускайте поэта в город. Он к вам вряд ли потом вернется. Не простится, не обернется. В сером воздухе изогнется Темный лацкан и светлый ворот. Не пускайте поэта в ветер. Он Невой закашляет в бронхах. Захлебнется по-чаячьи звонко. Робкий бог, воспаленный и тонкий, Задремавший на парапете. Там Дворцовой дугою гнется, И в шершавом сером граните - Стих, закутанный в чей-то свитер... Не пускайте поэта в Питер. Все равно он туда сорвется (с) Яшка Казанова
Тяжелой книге, - много, много лет...Тяжелой книге, - много, много лет - она звучит такою нежной скрипкой - ее писал на севере поэт с печальною и ласковой улыбкой... По сказке рассыпаются улыбки - и надо воедино их собрать - ведь, говорят, звучат неясней скрипки, что разобьют и склеют вновь опять. Мы усядемся под елку слушать разные рассказы. Выпьем капельку рубина - подогретое вино... Звезды в пыли серебристой - точно белые топазы, точно те, что заглянули в темно-синее окно... Мы сидим под пестрой елкой - расскажи, веселый гномик, раз просунул в щелку двери ярко красный колпачок, - расскажи про королевство, где - мечта для очень многих - пекся раз в году, в Сочельник, замечательный пирог. - Это был весьма похвальный и стариннейший обычай: у богатых средь начинки запекался золотой, был серебряный у бедных - ну, а нищие, обычно, клали в толстую лепешку черный боб один простой. И когда на темном небе свет вечерний зажигался, собирались все у елки - сколько в доме есть людей, - и пирог сей королевский хитроумно разрезался на количество большое одинаковых частей. Золотой в него, понятно, запекался в строгой тайне - неизвестно, кому будет самый лакомый кусок. Но один всегда отложен - если кто зайдет случайно, чтоб участье в этом пире принимать он тоже мог. ... Расскажи, веселый гномик, что же дальше было в сказке? Может быть, мы тоже этот золотой в куске найдем? - Кто нашел, тот, кто бы ни был, по закону и указке объявлялся в этот вечер настоящим королем. Надевал он бархат мантий, золоченую корону, объявлял свои желанья - исполнять должны их все – и в Сочельник в королевстве - даже в самом бедном доме, были радость и веселье, и счастливый звонкий смех. И однажды - был Сочельник. Звезды вспыхивали в искрах - зимний вечер в королевстве - синий вечер, белый снег... По заснеженной дороге и сыпучей, и пушистой, направлялся в город путник - и второй с ним человек. Был один высокий, стройный, в алом шелковом камзоле, а другой в отрепьях серых, что скрывают стыд и боль. Первый - счастлив и удачлив, нищета - второго доля... Был один - презренный нищий, а другой - его король. Но - кто знает цель и сроки, то, что было и что будет? И кому известны срывы человеческих путей? Почему король веселый постучался к нищим людям, - в самой маленькой из хижин постучался у дверей? В доме холодно. На елке - два огарка, а не свечки. Удивленье вызывает гостя шелковый, камзол. Но - кто-б ни был гость случайный в этот синий, снежный вечер, будет встречен он улыбкой, для чего бы ни пришел! - Сядь, красивый чужестранец, - перед елкой всем есть место - будет гость благословенен, перешедший наш порог. И, как нам велит обычай, не в обиду вашей чести - мы с тобой разделим вместе королевский наш пирог. Увидав "пирог" - лепешку - гость едва не рассмеялся. Но сейчас же спохватился и наморщил грустно лоб. И в его куске лепешки, как нарочно, оказался, запеченный среди теста "королевский" черный боб. Бедным людям в этот вечер гость принес с собою счастье. Мы не знаем, где теряем, мы не знаем, где найдем... Так король у бедной елки - ведь король был настоящим! - был объявлен среди нищих на Сочельник - королем. Он был рад веселой шутке - полетели золотые! Был устроен настоящий и веселый очень бал. Все желанья исполнялись! Платья, яства дорогие... И король с одной бродяжкой очень мило танцевал. С той поры прошли уж годы ... но всегда, в холодный вечер, грезят нищие в Сочельник, забывая свою боль, - что однажды в бедном доме, как звезда, горели свечи - и однажды настоящим был их святочный король Расскажи, веселый гномик, мы дадим тебе орехов-не простых, а золоченых с нашей елки соберем! Расскажи еще что было в королевстве в этот вечер, когда путник у порога оказался королем. - Мой рассказ не будет долог - может быть, немного странен - не судите раньше срока, не дослушавши конца... С королем пришедший нищий заблудился средь тумана, средь метели очутился пред воротами дворца. Постучался. Их открыли. На пороге нищий замер. Елка залита огнями, хрусталем блестит паркет... Вьются пары на паркете: принцы, рыцари и дамы, и красивее принцессы никого на свете нет. - Вот пришел к нам гость нежданный, - вдруг воскликнула принцесса - для которого отложен был последний мной кусок. На - возьми - в нем много сладких и восточных специй пряных, - повара спекли в Сочельник замечательный пирог. Нищий взял его. Голодный, под лохмотьями дрожащий, он стоял в смущеньи сильном пред наряженной толпой. И, едва лишь разломивши, он увидел настоящий, вдруг сверкнувший средь начинки - королевский золотой. Счастье даже в сказке - редко. Счастье мы повсюду ищем - где узнаем - потеряем, где не знаем - там найдем... И случилось, что в Сочельник - проходящий мимо нищий был принцессою объявлен в этот вечер - королем. - Посмотри, - принцесса молвит, - как горят огни на елке. Почему ты так печален, и не скажешь ничего? - Мне лицо до крови секли эти хвойные иголки, когда шел однажды ночью я в лесу под Рождество. - Посмотри, твоя корона вся алмазами сверкает, а жемчужины застыли, как весенний талый снег... - Да, в снегу алмазном этом нас немало замерзает, не один уже бродяжка загубил в снегу свой век. - Неужели ты не слышишь, как поют волшебно скрипки, неужели ты ни разу на балу не танцевал? - Иногда случалось слышать - вой волков голодных дикий - только даже с горя в жизни я ни разу не плясал. - Но ведь ты - король сегодня! У тебя есть королевство... Пей вино - не съел ты даже королевский свой пирог... - Не горят у нищих елки, я не слышал сказок в детстве, я всегда ходил голодный... в рот не лезет мне кусок! ...Так померк веселый праздник - и над ним-ли, иль над нищим, из прекрасных глаз принцессы тихо капнула слеза... Кто не знает, что такое - красота, для сказок - лишний ... И безжизненны и серы были нищего глаза." - Знаешь, гномик, эта сказка не годилась бы под елку - почему ты нам в Сочельник вдруг о нищих рассказал? - Для того, чтобы каждый помнил - будь он в рубище или в шелке, что в Сочельник правят сказки самый праздничный свой бал. Для того, чтоб каждый помнил, что в чудесном нашем мире надо раз в году, хотя бы, и о сердце вспоминать! Потому что - сказки будут... Потому что - сказки - были…И всегда их назначенье - это сердце согревать. (с) Ирина Сабурова
Беее... Теперь я знаю, насколько это страшно и интересно из кучи открыток, старательно скупаемых в течении всего года по поводу и без повода выбрать те, которые ты хочешь подарить, и причём выбрать всего одну открытку на одного человека... Но с этим мы уже тоже разобрались ) апд: а еще я впервые подписываю открытки)) то есть, не стишки из книжки "От всей души", не тупое "счастья, здоровья" которое всегда желают, а... Хрень какая-то >_<
Даааа, я немного туповата, особенно сегодня, особенно сейчас.. Написала пост, опубликовала... и вдруг вижу - а обезьянки моей в эпиграфе нет! Сначала подумал, что что-то страшное случилось. потом - что Лисёнок начал менять мне оформление. а потом поняла, что это старый дневник... А пост - вот он... Гхыр знает, на что он мне, такой...Паника закончилась =) Сегодня проснулась, лениво высунула руку из-под одеяла ,нашарила телефон, глянула на время... Вскочила, скорее, скорее, чистить картошку-морковку, чайник вскипел, но мне некогда, я подметаю, мне надо ёлку ставить, убраться, всё приготовить, подарки съездить докупить - и на всё это меньше, чем полсуток! Но я теперь спокойна) Остались последние штрихи )) Сейчас остынут яйца - дорежу в салаты. Папа конфет купил - довесить на ёлку живая, живая! первый раз - живая! Широкая, мохнатая, пушистая - не то что..., еще раз подмести, может... Мусор вынести, к маме сходить - наверняка опять тяжелых сумок наберёт... Халат вон валяется - в шкаф спрятать... Мать твою!!!!!! Эри!!!! Забыла!!!!! Ну да ладно. Успею)) Еще шесть часов - а мне два ряда осталось всего... Вот мандаринку скушаю - и закончу) всё успела..) Тихо-потихому приучаюсь. В этом году мама не писала, сколько чего и во что, только селёдку под шубой - помнит, что я всего один раз её готовила. А все остальные салаты с детства знакомы. Да и сестра помогла - задержалась дома, потёрла мне свёклу...) Во-первых, я тёрку терпеть не могу, во-вторых, у меня руки не свекольные )) Вот так вот, ни о чём )))
Просто иногда, сколько бы малознакомым ни был человек, становится грустно. Какая разница, кто он, если он мне дорог и ему плохо? Я, правда, уже научилась ограничивать круг лиц и вовремя останавливаться, напоминая себе, что чужая жизнь - это не совсем то, что моя, и каждый сам способен справляться со своими проблемами. Просто грустно. Мне - ненадолго, а кому-то с этим встречать Новый год и - упаси боже! - тащить в следующий.
Я иду мимо остановки, и вдруг вижу. Стою, смотрю. Осторожно подхожу ближе. Оно, оранжевое и непонятное, лежит на картонке, сажусь рядом на корточки, рассматриваю. Протягиваю руку, пальцы замирают в сантиметре от носа. Уже знаю, кому. "Берите, берите, не бойтесь!" - подбадривает продавщица. Цапаю. *** Я, в автобусе. достаю из пакета коробочку - рассмотреть. Открываю. Сидящий напортив пузатый мужчина поддаётся в перед. - Что это? Поднимаю глаза. Улыбаюсь - радость не сдержать. Выуживаю мешочек, развязываю... Демонстрирую. Мужчина ахает. - Папе? Мотаю головой. - Любимому? Улыбаюсь. - Другу. Мужчина снова восхищенно ахает. Да, если меня не опередят - подарок получится чудесным.
Что-то мне везет на сны в последнее время... Сегодня я кормила мужа пирожками с картошкой, потом попала под взрыв и мне оторвало правую кисть руки; а потом ещё какая-то тётка делала эксперимент, я мимо проходила и правая нога тоже того... И это еще хорошо, снаала мне казалось, что и левые конечности тоже пострадали ^_^
Одиннадцатая серия Триплексоголика *закончила списывать название с коробочки, сверилась*, краткое изложение. Ватануки приготовил вкусняшку, захотел угостить ею девушку, но пришел его друг и съел вкусняшку. И тут пришла другая девушка, выудила вкусняшку из желудка друга, в панике сбежала, а затем... подарила вкусняшку Ватануки. Оказывается, она для того в желудок друга и лазила... кстати, вкусняшка была круглой, но после того, как её съели, она деформировалась и теперь овальная... пойду досмотрю.
Я вижу громадное здание. В передней стене узкая дверь раскрыта настежь, за дверью – угрюмая мгла. Перед высоким порогом стоит девушка… Русская девушка. Морозом дышит та непроглядная мгла, и вместе с леденящей струей выносится из глубины здания медленный, глухой голос. – О ты, что желаешь переступить этот порог, – знаешь ли ты, что тебя ожидает? – Знаю, – отвечает девушка. – Холод, голод, ненависть, насмешка, презрение, обида, тюрьма, болезнь и самая смерть? – Знаю. – Отчуждение полное, одиночество? – Знаю. Я готова. Я перенесу все страдания, все удары. – Не только от врагов – но и от родных, от друзей? – Да… и от них. – Хорошо… Ты готова на жертву? – Да. – На безымянную жертву? Ты погибнешь – и никто… никто не будет даже знать, чью память почтить! – Мне не нужно ни благодарности, ни сожаления. Мне не нужно имени. – Готова ли ты на преступление? Девушка потупила голову. – И на преступление готова. Голос не тотчас возобновил свои вопросы. Знаешь ли ты, – заговорил он наконец, – что ты можешь разувериться в том, чему веришь теперь, можешь понять, что обманулась и даром погубила свою молодую жизнь? – Знаю и это. И все-таки я хочу войти. – Войди! Девушка перешагнула порог – и тяжелая завеса упала за нею. – Дура! – проскрежетал кто-то сзади. – Святая! – принеслось откуда-то в ответ. (с)
Шёл по городу котёнок, Лапку лапкой задевал, И совсем как тот волчонок, И совсем как тот волчонок, На фонарик подвывал. (с)
Навестила прекрасную даму; дама подарила мне колечко и локон на память; а потом я ещё и ушек и хвостика её лишила - можно, наверное, себе представить, как я счастлива мурррр ))
Дигреймен + Ник Перумов: мне снилось, что я убегаю от Тысячелетнего Графа; а потом я душила его подушками и пыталась сорвать с его левой руки белую перчатку ))
В последние дни вспоминаю - пытаюсь вспомнить - две книги. В первой - главная героиня девушка. В ней, в этой книге, маги качают силу из земли. Поворачивают ладони параллельно земле и высасывают из неё соки... Закончилась она тем. что девушка сделала невозможно - научилась брать силу от солнца - став негритянкой, правда. Книга была истрепанная, в бумажной обложке. О второй у меня совсем смутные воспоминания - не сон ли это мой? Здесь всё дело в том, что у каждого человека внутри есть свой город, и если оно разрушится - погибнет и сам человек; если же он умный, знает о существовании своего города и умеет туда попадать - то он может следить за порядком в нём. Все действия происходят в Петербурге, и душа главного героя - тоже Петербург, только слегка измененный по его вкусу. Например, в небе у него - рельсы. по которым катается трамвайчик. А больше я и не помню. Хотя хотелось бы.
Я уже один раз говорила, но говорила приватно одному человеку, можно и повторить. Дорогие мои люди, если я двумя разными никами подписана ваш дневник, то глупо смотрится, если запись закрыта только от одного. Читая избранных, я развлекаюсь, сравнивая количество закрытых и открытых записей, но иногда утомляет каждый раз, видя зз, бежать в другой дневник и оттуда смотреть - а не оз ли это? Хотя, если вы хотите, чтобы я обратила особое внимаение на данную конкретную вашу запись то оно, конечно, хороший способ... Это на будущее )) Внимательнее там)
апд: Ах, да. Потом, после концерта, была дискотека. Я подумала, что нужно хоть узнать, что это... Сидела, ждала, когда торкнет. Только-только вроде начинала понимать смысл сего мероприятия, вставала, чтобы присоединится... Как понимала, что на гхыр оно надо. В конце концов сослалась на больную свою голову и ушла, но... Но! Как не повезло тем, кто ушёл сразу и не видел, как лихо отплясывала Светлана Николаевна!.. Причём не так, как обычно пляшут обычные сорокапятилетние женщины, нет - она... Черт. Короче говоря, когда она танцевала, я наконец поверила, что раньше она в школу ездила на мотоцикле, вся в коже, с бандамой... Короче, почти как наши "бандитто"
Вот так всегда. Всю ночь писала - спешила, комкала; утром перечитала, готовясь править и дописывать... И все порвала. Не быть мне умным человеком, эх, не быть...
Зимняя сказка о вечном… …Всю ночь дул ветер. Откуда-то издалека, словно с того края земли начинал он тихонько петь свою непонятную песню. Где он был? Что он видел? О чем грустило его могучее сердце? Чуть дрогнуло пламя свечи, откликнувшись на его далекий зов. А он все пел, звал и плакал, задевая холодные стекла истрепавшимися концами своего плаща. Никто, никто на свете не понимал его языка. Даже вечно холодные звезды, знающие его с рождения, не могли разобрать его слов. Недоступные и безмолвные, они лишь по привычке осыпали его плащ мерцающей пылью, которая с легким звоном опускалась на спящие улицы городов и сел. А люди принимали этот тихий шелест за шепот звезд, и все смотрели, смотрели на небо, не замечая, как оседает на их плечах и ресницах звездная пыльца. Ветер был везде. Он соревновался с океаном, раздувая грудь и гоня взбешенные волны до самого утеса, где разбиваясь в тысячи хрустальных брызг, со змеиным шелестом они уползали назад, в свое бездонное логово. На далекой скале он здоровался с соснами, пролетая сквозь их звенящий бор и впитывая в себя аромат каждой иголочки на упругом и светлом, словно янтарь, стволе. По бескрайней северной равнине он гонял стайки маленьких вихрей. Клубящимися змейками они бежали от ветра врассыпную по безлюдной долине, позванивая колкими льдинками, словно маленькими кольчужками. Немые торосы рвали острыми верхушками подол его плаща и казались издалека крышами низких избушек, в которых никогда не жили люди. Сто, двести и тысячи лет назад он также летал по миру. То, еле слышным дуновением, колышащим спящую травинку на утреннем лугу. А не то, мчался рокочащим облаком, закрывая собою небо, смешивая в хаос моря и сушу, реки и города. В темном стекле окна отражалось пламя свечи. Ветер пел за окном, и пламя пульсирующей артерией билось в такт его дикой песне. Холодное стекло знало, что эти двое понимают друг друга, но как и сто, и двести, и тысячу лет назад оно не могло впустить ветер. Пламя умрет, если ветер коснется его. И даже подарки ветра: замерзшие хвоинки сосен, льдинки с седых торосов, звездная пыльца – ничто уже не сможет оживить пламя. И тогда умрет ветер. Стекло знало эту страшную тайну и безмолвно сохраняло жизнь им обоим, позволяя ветру лишь подлетать к окну и петь свою древнюю песню. А наутро пришла зима…Плотной пеленой легла она на улицы и дома, тяжелыми гроздьями ваты обвесила старый тополь, заслонив от света окно, где спала свеча. Вечером ветер не увидел свечи. На ее месте стояла новенькая электрическая лампа с торчащим как у гриба абажуром. Яркий мертвый свет отражался в замершем стекле огненным шаром и был виден всем прохожим. …Говорят, больше никто не видел ветра. И только звезды, уже ставшие седыми, до сих пор осыпают места, где бродил ветер осколками лунного света…